Чернобыль… До сих пор это слово у многих вызывает содрогание. Одно из самых горьких и наполненных благодарностью воспоминаний – подвиг «шеренги №1».

Их было двадцать восемь – пожарных Чернобыля, принявших в роковую ночь с 25 на 26 апреля 1986 года самый первый (и поэтому самый сильный) удар на четвёртом энергоблоке…

Читая книгу А.Черненко о подвиге легендарной «шеренги», я заметила, что немало страниц посвящено лейтенанту Владимиру Павловичу Правику, который со своим караулом первым прибыл на место аварии.

Уже во время стажировки характер Правика – бойца! – обозначился чётко. Он столкнулся с теми, для кого форма важнее существа дела. И вышел из этого столкновения, не утратив себя. «Все наши дни – это борьба за то, чтобы больше было добра и справедливости, честности, больше порядка!» (из письма В. Правика жене). Ах, как он любил это слово – борьба! Оно часто фигурирует его письмах, разговорах… И все его высказывания влекут за собой конкретные дела. С самого детства, если что-то не удавалось, он неизменно начинал с нуля, пока не достигал заветного рубежа. Форсируя в юности Днепр, он победил свою слабость; ребята, плывшие с ним, повернули обратно. А он лишь с удвоенной силой заработал ногами и руками – а сил, казалось, уже не было… И он доплыл. Упал на прибрежный песок. Ощущение первозданной радости от победы над собой сохранилось в нём на всю жизнь.

По окончании учёбы в училище Владимир Правик увлёкся общественными науками, в том числе проблемами ядерной энергетики. Уже тогда он планировал служить именно на АЭС. Словно готовил себя к той нелёгкой судьбе, которая ему и выпала…

Получив звание лейтенанта, В.Правик был назначен начальником караула, отвечающим за пожарную безопасность, в г.Припять. Круг судьбы замкнулся. Он вернулся в родные места… чтобы здесь принять свой главный бой.

«Где родился, там и сгодился», - любил он повторять. Молодой лейтенант энергично взялся за дело: подобрал парней и принялся их обучать. Он тренировал их, а они делали из него настоящего командира. Тогда ещё никто не знал, где проявят себя его бойцы.

…Удивительно ласковым выдался в Припяти апрель 1986 года. Соловьи заливались даже ночью, воздух был напоён ароматами молодых садов, речного простора; они кружили голову, заставляя ещё сильнее ощущать себя… да, живым! живым и счастливым. Кажется, всю свою щедрость природа торопилась отдать людям. А может, она тоже чувствовала?

Ближе к вечеру 26 апреля в душу лейтенанта Правика прочно вошла необъяснимая тревога. Не выдержав, он ушёл в «самоволку». Проверил посты и уехал на автомобиле с включённой рацией. Бегло взглянув на дочь, тихо спящую в кроватке, Владимир нежно обнял ничего не понимающую жену:

- Я очень люблю тебя, слышишь, очень!

Может, он неосознанно прощался?

Всего несколько минут… Но они растворили тревогу и придали ему крупицу того спокойного мужества, с каким он вскоре пойдёт в атаку.

Вызов №3 – наивысший из возможных – жестоко расколол благоуханную весеннюю ночь. Десятки бойцов пожарной охраны были подняты по тревоге. Разрывая ночную тишину воем сирен, спецмашины мчались к Чернобылю. А пока только двадцать восемь пожарных вступили в схватку, которая для шести из них станет последней.

Мало, очень мало времени потребовалось Владимиру, чтобы вместе с караулом прибыть на место аварии, оценить обстановку и подтвердить вызов, чтобы бойцы Виктора Кибенко присоединились к нему. На всё ушло всего триста секунд! Да, отсчитывать мгновения подвига по привычной нам временной шкале невозможно. Любимая фраза Правика «Иду в разведку!» уже давно обрела конкретный и предельно ясный смысл. И снова, расставив бойцов, он произнёс эту фразу. И пошёл… Предстояло преодолеть семьдесят метров. Просчитывая варианты действий, отмечая очаги возгорания, молодой лейтенант думал и о людях, которых отправит в бой с огнём. Он заглянул в разлом. Оттуда исходило зловещее, непривычное человеческому глазу свечение. Никаких приборов не нужно было, чтобы понять: радиация уже сейчас, пока незаметно, рвёт на части его тело…

Вот они, мгновения подвига! Тем, кто кинулся ему на помощь, Правик крикнул: «Уйдите! Мне уже нечего терять. Закончу сам!». Именно это и спасло людей. Из караула Владимира Правика погибнет только один человек – он сам.

На крышу машзала взрывом были выброшены осколки огнедышащего, излучающего смертоносные лучи графита. Они застряли в расплавившемся от жара битуме, который мёртвой хваткой вцеплялся в ноги, не давая уйти… И всё же Правик собственноручно выдернул первый мерцающий осколок графита и сбросил вниз. Пример командира вооружил бойцов, и они немедленно включились в адскую работу. А к реактору уже прибывало подкрепление; начальник ВПЧ-2 А.Телятников взял на себя обязанности руководителя тушения пожара.

А силы первых «рыцарей огня» уже иссякали. Предел возможного давно был пройден. Продолжалась борьба за пределом – той границей, переступив которую обычная человеческая судьба берёт новое начало – бессмертие.

Правик и Кибенок спустились с реактора последними. Тела их опустошала немыслимая усталость. И всё же Владимир доложил о ситуации майору А.Телятникову. А потом – больница, врачи, ночные сёстры, частые переливания крови… Силы давно были на исходе, он сам не знал, откуда их черпал. Смерть, всё теснее сжимающая на нём клещи, ещё не сломила его, не погасила горящую в глазах жажду жизни…

Целебный покой снизошёл на героя, когда он увидел жену. Жалея её, просил не волноваться, твёрдым голосом пообещав: «Я буду жить!». Его оптимизм поражал всех окружающих. Но сам Правик отлично понимал, что смерть не сдастся. И это несмотря на передовую медицинскую помощь, костный мозг, кровь!

9 мая командиры Владимир Правик и Виктор Кибенок поздравили своих бойцов. Где они взяли силы?! Что помогло им встать, разорвать путы гибели, отдалить её дыхание? Неизвестно. Но до глубины души потрясает жизнелюбие этих молодых парней.

Десятого они ещё жили. Но к вечеру стало хуже. В эти мгновения мать Правика услышала глухой, странно ровный голос:

- Попрощаемся… Попрощаемся, мама…

Только сердце матери знает, каково это, когда на твоих руках умирает сын.

Они ушли из жизни практически секунда в секунду, с тем же достоинством, что и прожили её. Ни стона, ни вскрика…

Позже на улицах городов появились рокеры, гоняющие на предельных скоростях. «Мотохулиганы», как их называли. А на самом деле – подростки, не нашедшие ещё нравственного ориентира в жизни. Длинные волосы, кожаные куртки и… портреты Правика и Кибенко на лобовых стёклах мотоциклов. Неожиданно. Но ясно, что не только обычные люди взяли юных героев себе в пример, но и такие вот… «необычные». И я искренне надеюсь, что и сейчас есть те, кто разделяет кредо Владимира Правика: «Хочешь быть человеком – борись до конца!».